Монахиня Георгия (Л.В. Каледа). Мои воспоминания
…Младшим сыном у нее был мой отец, Владимир, родившийся 3 октября (н. ст.) 1892 года, в городе Саратове… Папа, как и все дети Амбарцумовых, получил лютеранское воспитание. От предков он унаследовал ищущий характер и тягу к деятельной религиозной жизни, что в конечном итоге привело его с помощью Божией в лоно Православной Церкви, где Господь сподобил его мученической кончины.
Папа был разносторонней и неординарной личностью. С ранних лет он очень любил природу, часто бродил по лесам, хорошо знал голоса птиц и, имея прекрасный слух, умел вторить любой из них. Птиц он любил особенно и всегда мечтал иметь «целое окно» клеток с птицами. В лесу он сразу определял, какая птица поет, и удивлялся, что мы не различаем их голоса. Охотником папа никогда не был. В юности у него был фокстерьер Дорон, спасенный им от мучивших собаку мальчишек. Дорон был умным псом и очень любил своего нового хозяина. Папа научил его всяким фокусам. Утром в доме часто начинался переполох. «Где мои туфли?» — кричала папина сестра Наташа. «А где мои ботинки?» — искал дедушка. Все это куда-то затащил Дорон. Когда папа женился и родился Женя, Дорона пришлось кому-то отдать. Папа был очень музыкальным, умел играть на скрипке, фисгармонии[1] и хорошо пел. Видимо, его музыкальность способствовала изучению иностранных языков. Он знал греческий, латынь, английский и немецкий.
С детства папа был очень увлеченным человеком и любил физику, особенно все, связанное с электричеством. В доме на Шаболовке, где Амбарцумовы жили по приезде в Москву (это был дом Варваринского приюта — мне его папа успел показать, сейчас его давно уже нет), была круглая дыра под окном — это папа пробил, делая какой-то опыт. Сестре Наташе он часто подсовывал какие-нибудь электроды, и ее било слабым разрядом тока. Он довел ее до того, что при виде блестящего предмета она с криком убегала. Папа рассказывал, как он выносил во двор сосуд с водой, на дне которого лежали монеты. В воду отпускал один электрод. Всем желающим он предлагал взять монеты из сосуда. Для этого требовалось только взять в руку другой электрод. При опускании руки в воду человека начинало бить током, и он бросал провод. Подходил другой и, плюнув на ладонь, крепко брал провод — и повторялось то же самое. Папа рассказывал Глебу Каледе, как «на пари» лежал на рельсах под проходившим поездом; во время ледохода перебежал Волгу около Саратова.
По окончании гимназии при московской Петропавловской лютеранской церкви, располагавшейся в Старосадском переулке, он, по настоянию матери, уезжает для продолжения образования в Германию, где, учась в Берлинском политехникуме, дает частные уроки. Несмотря на то что дома говорили по-немецки, ему сначала было трудно понимать живой разговорный немецкий язык, особенно берлинский диалект. В Германии папа прожил сравнительно недолго. Там он узнал о существовании христианских студенческих кружков и стал активным членом одного из них. В Германии папа из лютеранства перешел в баптизм.
Отъезд его из Германии в 1914 году был знаменательным. Проснувшись утром, он неожиданно почувствовал, что надо срочно возвращаться в Россию. Поезд из Берлина в Россию шел, огибая город, и делал несколько остановок. Когда отец принял решение ехать на Родину, поезд уже отходил от первой станции. Папа успел окончить свои дела и на последней станции сел в этот последний или предпоследний поезд, уходящий в Россию накануне Первой мировой войны.
Свое образование отец продолжил на физико-математическом факультете Московского университета, который успешно окончил в 1918 году. В Москве папа узнает о том, что христианский кружок есть и среди студентов университета. Он активно включается в его работу. В кружке он знакомится с Валентиной Георгиевной Алексеевой, на которой женится в 1916 году…
*****
[1] В настоящее время эта фисгармония находится в Зачатьевском монастыре.